Еще в начале ХХ века петербуржцы путешествовали по железным дорогам бок о бок… с покойниками. Мрачноватую транспортную затею реализовали в 1870-х, когда Городская управа обустраивала на окраинах города сразу два новых некрополя.

     В рассказе Бунина «Человек из Сан-Франциско» тело героя путешествует в брюхе океанского лайнера совсем рядом с живыми пассажирами. Такое соседство кажется современному читателю жутковатым, но еще столетие назад оно было для жителей города на Неве вполне привычным. Правда, путешествовали петербуржцы вместе с покойниками не по воде, а по «чугунке» - железнодорожной колее. Привокзальные мертвецкие были важным элементом инфраструктуры, а потому неудивительно, что они оставили след и в мемуарах дореволюционных горожан.

     В «Записках старого петербуржца» описана покойницкая у Финляндского вокзала, впечатлившая еще юного Льва Успенского. Находилось здание там, «где тогдашний Ломанский переулок (улица Комиссара Смирнова) упирался в конец Нижегородской улицы (Академика Лебедева)», от окружающей застройки его отделял заборчик с дверцей. ««За калиткой… был длинный деревянный дебаркадер, с высокими перилами по правую его сторону. В самом его конце коричневела невысокая построечка – нечто вроде миниатюрного вокзальчика, нависшего над ближней парой рельсов. Это был не вокзал... Финляндская железная дорога соорудила тут, на самых путях, свою покойницкую, со своей полупоходной часовней. Каждый день в окна покойницкой можно было видеть цинковые гробы на стеллажах, а в некоторых случаях и лютеранское отпевание в часовне и погрузку гроба в широкий зев красного товарного вагончика, подогнанного дверь в дверь с часовней», - пишет Успенский. По воспоминаниям автора, покойницкая предназначалась для тех финнов, которые, живя в Петербурге, надеялись, однако, упокоиться на «малой родине». Версия красивая, однако неверная.